жить, чем в такой клоаке!

— Ну да… можно и так сказать! Только это уже давным-давно так повелось! До нас так было, и после нас, скорее всего — будет также!

— Слушай… я вот не могу понять… ну как так-то? Вот она с ним жила… она же знала, что его… в задницу пользуют! Как она с ним спала? Или они не спали?

— Да почему не спали? Спали, конечно! Ребята-то у нас все-таки — красивые! И тела красивые, и лица — тоже! Да и… постель… он же не только с мужиками может. Он и с женщиной тоже — вполне. Ну… по крайней мере — пока молодой!

— М-да… там такие перипетии, похоже, бывают…

Она засмеялась:

— Да тебе лучше и не знать! Там и правда такие варианты бывают, что нормальные, со стороны, люди — ужаснутся. И муж жене мужиков приводит, и жена мужу… тоже мужиков! Пока молодые, кажется, что это такое… разнообразие! Интересно молодым! Такие оргии устраивают в юности! А потом… потом понимаешь, что природу-то не обманешь! Женщине все же нужен мужчина, а не… не понять кто!

— А ты? Ты тоже через это прошла?

— А тебе что — противно? — она насторожилась и довольно неприязненно посмотрела на него.

— Противно? Да нет… наверное. Я вот… вот ты идешь рядом, и я вижу красивую женщину. Элегантную, даже сказал бы — холеную. И ничего, кроме вожделения, я не чувствую. Пусть даже и было у тебя в прошлом… всякое. Может быть и я тоже… не очень нормален? Но вот точно — мужская задница меня не прельщает! Б-р-р-р… подумать страшно! А уж свой афедрон подставить? Да не… лучше сдохнуть! Это же… позор такой! Невместно это, вот!

Она засмеялась расслаблено и прижалась к нему:

— Какой ты славный! И… как хорошо, что я в тебе не ошиблась!

— Слушай, Лен! Надо в магазин зайти. Все мои припасы я там, на столе в костюмерной оставил!

— Да брось ты! Что у меня дома, бутылочки винца не найдется? Или бутерброды сделать не с чего? Все в порядке, никуда не надо заходить!

— А могу я тебя спросить…

Она остановилась и повернулась к нему с любопытством:

— Ну… спрашивай!

— Мне вот непонятно… а с чего ты меня вдруг выбрала?

Она повернулась и медленно пошла по тротуару.

— Тут… сложно объяснить… Чем-то ты мне запал… Может быть… напомнил мне моих давних знакомых юношей. Очень давно… форма юнкерская, юность, красивые все, бесшабашные, веселые… Знакомые гимназисты — серьезные, умные… Не знаю я, как объяснить…

— А я уж подумал… ну — когда я весь в крови был… что это тебя как-то… возбуждает.

Она отвернулась в сторону, продолжая идти, держа его под руку.

— Может быть… и это… тоже. Я тебе кажусь сумасшедшей? — она повернула его к себе лицом, остановившись.

— Не знаю… а кто нормален, а кто — сумасшедший? Где критерий оценки? И пусть я псих! А вы не псих?

— Это что?

— Да песня одна… смешная.

— Споешь потом?

— Да она… если кто услышит, то могут и неприятности быть. Вплоть до…

— А ты разве мне не доверяешь? Евгению же помог… тогда.

— Ладно, видно будет!

Они прогуливались, никуда не торопясь. Косов — потому что… в общем-то… не сильно и хотелось. А она? Наверное — «нагуливала аппетит», что твоя кошка!

— А вот твои подруги? Рита и Клава? Они тоже… как-то так же у них?

Она засмеялась:

— Нет! У них все по-другому вышло! Марго… она знаешь какая была! Ух! Прима! Так танцевать, как она танцевала — я даже и не припомню такого. А потом… потом — травма колена! Партнер на «поддержке» не удержал, уронил. И все! Нет танцовщицы! А куда ей? У меня вот так же примерно и было! Вот я себе ее и подобрала. А что она такая злая стерва, так у нее и причины есть! Со мной она совершенно другая. И поплачемся, бывает, друг другу. И поддержим, если что не так.

Елена искоса посмотрела на него, улыбнулась:

— Ты, кстати, зря отказался… ну… чтобы мы вдвоем с ней были! Там знаешь какой фейерверк чувств! Себя забываешь! Некоторым это очень нравилось! И мы такое… далеко не всем предлагаем. Далеко не всем! А если точнее… всего несколько раз такое и было-то…

— А Клава?

— Ну, с Клавой — все по-другому, чем с той же Риткой. Она тоже была очень хорошей танцовщицей. Очень хорошей! Вполне могла в примы выйти. Только вот… ума у нее нет и никогда не было. Ее и обманывали все, кому не лень! А сколько раз ее «подставляли», гадили ей! Это же все и не вспомнить! Вот так она и болталась, как не пойми кто — и танцовщица хорошая, классная; и места себе найти не может, по дурости своей! Вот так… в тираж и вышла. Жалко мне ее стало…

— А сейчас что же?

— А сейчас? У нее работа есть. Да и я, скрывать не буду, иногда знакомлю ее с разными людьми. Подарки разные, деньги опять же… Даже жилье ей ухажеры оплачивают съемное. Это не проституция, если ты такое подумал. Содержанка? Ну да, так и есть! А что ей — на завод идти? Так она по своей безголовости тут же куда-нибудь влезет. А так… она же красивая! Ведь красивая, скажи?

— Да, тут не поспоришь, красивая!

— Ну вот видишь! Каждый живет — как может! Кому-то — на заводе работать, семью заводить, детей нянчить. А такие как Ритка, или Клавка… они на такое не способны. И по красоте своей, и по уму. То есть — Ритка по уму, а Клава — по его отсутствию. Выходит… нужно кому-то и ноги раздвигать… Мужикам же это нравится, не так ли?

— М-да… ну а потом?

— А когда потом, Ваня? Где мы, и где это — потом? Потом… потом… Потом — суп с котом!

— Ну вот ты! У тебя же… по-другому вышло? Муж у тебя был, вот сейчас — квартира, служба. Если ты только захочешь — и семья будет! Причем, с твоей внешностью, вполне какого-нибудь начальника «захомутать» можно!

— Вот про моего мужа не надо! Ты ничего не знаешь! Этот старый педераст… ох как он мне дался! Сколько я слез пролила, сколько нервов сожгла! Он же мной только статус свой обозначил — серьезный человек, жена — красавица! А сам… У него тут, в начале двадцатых дружок образовался… тоже — любитель юных мальчиков! Из партийных! В больших чинах! Вот тот его